– Что же это вы там взорвали? – отдышавшись, спросил он. – Не похоже на действие обычной взрывчатки. Специально поставили нас так близко?

– Поехали смотреть результаты, – не отвечая на его вопрос, сказал Вяземский. – Пока доедем, там все немного остынет.

Пока почистились немцы, и все расселись по машинам и доехали до аэродрома, прошло минут десять, но от полопавшегося бетона до сих пор несло жаром. На взлетно-посадочной полосе не осталось ни одного целого самолета, а их обломки виднелись повсюду. Некоторые еще горели чадящим пламенем. На том месте, где стояли дома, виднелись жалкие остатки стен, возвышавшиеся над полем бывшего аэродрома максимум сантиметров на тридцать, ангар был смят, как консервная банка, а трубы от вкопанных цистерн для топлива были порваны и перекручены, как змеи в брачном танце.

– Химическое оружие мы вам демонстрировать не будем, – сказал Вяземский Болену. – Слишком сильная отрава и заражается большая площадь, замучаемся потом чистить. Придется вам поверить нам на слово.

– Флотом не передумали заниматься? – спросил немец.

– Только английским, – ответил канцлер. – С французами разберетесь сами. У них и флота поменьше, и он у вас под самым носом. У нас на всех просто не хватит подводных лодок. Удар по городам мы тоже гарантируем. Решайте, Болен, второй раз вам такое никто не предложит. Пусть вы знаете о наших секретах, в случае войны это вам не сильно поможет. Население вы из городов не выведете, а значительную часть армии потеряете в первый же день. Конечно, действуя без вашей помощи, да еще против армий всех стран союза, мы вас всех не уничтожим, но сократим раза в два, а потом начнем отступать, забрасывая ваши войска бомбами. У вас в армиях почти нет средств химической защиты, и быстро вы их не изготовите. Одного респиратора мало, нужно защищать глаза и всю кожу. И потом в местах применения этого оружия долго нельзя будет нормально жить.

– И вы это будете применять на своей территории?

– А куда деваться? – пожал плечами Вяземский. – Ничего, у нас земли много, найдем куда вывезти уцелевших поляков. А дальше Польши мы вас все равно не пустим.

– Что от нас потребуется, кроме целеуказания?

– Мы уже с вами об этом говорили, – терпеливо сказал Вяземский. – Вы можете больше ничего не делать, просто не переходить нашу границу. Только в ваших собственных интересах будет добить остатки войск союзников и потопить французский флот. Тогда вас никто не призовет к ответу и не помешает прибирать к рукам колонии. Захватить все вам не дадут Американские штаты, но половину Африки захватите. Я думаю, вам этого хватит надолго. Мы себе возьмем только протекторат Нигерия. Если заключим военный союз, можем вместе приструнить янки. Это в наших с вами интересах.

– Когда уберете яд из наших городов?

– Не беспокойтесь, – ответил Вяземский, – с этим тянуть не будем. Как только разобьем ваших союзников, сразу все вывезем и уберем своих людей. Страх – плохая основа для союза. Надеюсь, вы нам не будете мешать с эвакуацией?

– Проводим с музыкой, – сказал Болен. – Я склоняюсь к тому, чтобы принять ваше предложение. Только учтите, что знать об этом будут немногие, поэтому к войне мы будем готовиться и войска сосредотачивать вблизи ваших границ. Переиграем в самый последний момент. Нужно будет договориться о способах целеуказания и о том, где будут установлены радиомаяки. Что по времени?

– По данным нашей разведки, ваши союзники все запланировали на конец июня. Наверняка теперь и вас будут торопить готовиться к этому сроку. Ваша задача – попытаться затянуть эту подготовку хотя бы до середины июля. Но было бы неплохо, если бы они сами пришли к вам пораньше. Вряд ли они будут ездить по Германии с места на место, поэтому мы обо всех целях сможем узнать заранее. А когда уточним время, сообщим вам или через посольство, или любой передачей радио. Договориться об условных сигналах нетрудно. Вам нужно посвятить во все посла или прислать для связи в посольство доверенного человека.

– Вы нам верите на слово? – прищурился Болен.

– Конечно, нет, – улыбнулся Вяземский. – Что бы вы сейчас ни делали, это на наши планы не повлияет. Мы в любом случае будем наращивать нашу западную группировку. Единственный вред, который вы сможете реально принести – это попробовать убедить союзников начать раньше. Мы просто хуже подготовимся к встрече. Но и у вас будет меньше времени на сборы, и нам придется в случае нехватки фугасных бомб заменить их химическими. Вряд ли вы от этого что-нибудь выгадаете. Если сорвете поход наших подводных лодок, мы просто плюнем на Нигерию. Жили без нее, проживем и дальше. Уничтожение английского флота больше выгодно вам.

– Они этот флот потом смогут использовать против вас, – возразил Болен. – Вы у них надолго станете врагами!

– Напомните мне, когда мы с ними дружили, – усмехнулся Вяземский. – Или они с нами воевали, или тихо гадили. У своих берегов мы от кого угодно отобьемся, а по океану пока плавать не будем. Открою вам маленький секрет. Нам нужно только отбиться сейчас, а в недалеком будущем мы будем плевать на злость британцев. И нам будет без разницы, останется у них флот или нет! Поэтому с нами выгодней дружить.

– Если вы усилитесь настолько, что начнете на всех плевать...

– Не на всех, а на тех, кто этого заслуживает! – возразил Вяземский. – И потом, получив колонии, вы тоже слабее не станете. Вы хорошо знаете нашу историю, Болен? Жаль, приедете домой – почитайте. Есть у нас такая особенность – никогда не предавать союзников, даже если это идет вразрез с нашими собственными интересами.

– А нас к этому подталкиваете!

– У вас союз не по воле, а поневоле! Если бы вы его не заключили в надежде на раздел нашей империи, в Европе давно бы разразилась война, каких еще не бывало. И вы прекрасно знаете, что ваши союзники вас боятся и хотят использовать. Мы с вами сцепимся, а они будут за этой дракой наблюдать со стороны, а потом забьют нас, а вам дадут какую-нибудь малость. Вы решили, что справитесь с нами, не потеряв своей силы, и вам не посмеют диктовать условия. Это у вас болезнь, Болен! Мы вас бьем сотни лет, а вы упорно лезете, почему-то считая, что сможете легко справиться с этими русскими. Зря. Нам, конечно, прежняя династия немало подгадила, но сил государства не подорвала.

– Я буду в Москве еще пару дней, – сказал немец. – Перед отъездом я вам сообщу, с кем будете иметь дело, с послом или с кем-то другим.

– Нападай! – скомандовал я. – И бей в полную силу.

– Зачем мне убитый муж? – спросила Вера, поправляя ленту на лбу. – Я и сама могу пострадать из-за убийства камергера.

– Размечталась, – ухмыльнулся я. – Ты здорово продвинулась в кун-фу и немного быстрей меня, но в целом гораздо слабее.

– Ты сам напросился! – сощурив глаза, сказала она. – Теперь держись!

На меня обрушился град ударов руками и ногами, которые я едва успевал блокировать. Пришлось полностью уйти в оборону, и жена этим пользовалась. Она не озаботилась своей защитой, все силы вкладывая в то, чтобы взломать мою. Я даже не пытался контратаковать, только отбивал ее удары, причем парочку чувствительных уже пропустил. Мы кружили по гостиной под азартные возгласы Ольги, которая, когда дело дошло до полноценных схваток, начала интересоваться нашими вечерними тренировками. Еще бы! Такое бесплатное развлечение. Моя задача осложнялась еще и тем, что Вера могла бить в полную силу, а у меня такой возможности не было. Если бы я ее начал ломать всей своей силой, на этом бы наши занятия и закончились, потому что с переломами спортом не занимаются.

– Хватит его избивать, – сказала Ольга Вере. – Видно же, что он слабей. Завтра все будете в синяках. И вообще вам уже пора заканчивать с этими занятиями, пока ты еще похожа на женщину.

– А что во мне не так? – спросила жена, прекращая схватку.

– Женщина должна быть слабой, – назидательно сказала сестра. – Она должна походить на серну, а ты похожа на тигрицу! И походка стала какой-то кошачьей. Ты должна привлекать мужчин своей слабостью, рождать желание защитить, а ты в них рождаешь совсем другие желания. Видела я, как на тебя смотрят мужчины, даже в нашей охране.